Наследники империи - Страница 106

106

Ай-дана прекрасно сознавала, что желающих взять ее в свой род она может искать до самой смерти, которая, судя по всему, уже не за горами. Искать может, но вряд ли найдет. Предвечный, испокон веку благоволящий к роду Эйтеранов, предложил ей на выбор лучшее из того, что могла пожелать смертная: пожизненную должность наместника провинции или Пананата. Но ненависть и презрение к сыну рабыни, сводной сестрой которого она имела несчастье быть, затмили ей разум, и Кен-Канвале отвернулся от нее, разочарованный, по-видимому, еще больше, чем Бешеный казначей. Теперь ей предстояло выбрать либо смерть, либо заточение в одном из святилищ, где ярунды приготовят для невесты Кен-Канвале прекрасное питье, освобождающее человека от всех забот, хлопот и стремлений. За исключением, быть может, только желания жрать и испражняться…

Двор, коридоры и галереи Золотой раковины были безлюдны. Состоящая из увечных ветеранов стража заменена набранными Вокамом из городских ичхоров дюжими молодцами, вооружение и ухватки которых наводили Пананата на мысль, что обитатели дворца яр-дана готовятся выдержать длительную осаду, и это, до известной степени, соответствовало истине. Предположение имперского казначея о том, что Хранитель веры вызвал войска из южных провинций, полностью подтвердилось, и, согласно донесеням соглядатаев «тысячеглазого», первые отряды мятежников уже через несколько дней следовало ожидать в Ул-Патаре.

Взгляд Пананата отметил отсутствие в некоторых залах мебели, скульптур и ковров — Вокаму нужны были деньги, чтобы платить Мисюму и его людям, ичхорам, стражникам, лучникам Ильбезара, подсылам, осведомителям и слугам, а денег, как всегда, не хватало. Их не хватало даже при Мананге, кому-кому, а имперскому казначею это было доподлинно известно, хотя он старательно поддерживал и даже сам, несмотря на непобедимое отвращение ко лжи, распускал слухи о том, что казна империи доверху набита бесценными сокровищами.

Будучи молодым и глупым, он твердо верил, что отец его носит на поясе ключи от огромнейшего подвала, набитого мешками с золотыми и серебряными монетами, сундуками с огромными самородками и драгоценными каменьями. Помнится, он даже неоднократно просил отца взять его с собой в казну и показать все эти неисчислимые богатства. И, когда ему исполнилось двенадцать лет, отец исполнил желание Пананата. Именно тогда сын имперского казначея испытал первое в жизни потрясение, обнаружив, что подземелья с сокровищами, да и вообще казны, во всяком случае такой, какой рисовалась она обитателям империи Махаили, на самом-то деле не существует. А вместо нее есть кучка чиновников, засевшая в Сером дворце, представляющем собой нечто вроде перевалочного пункта, куда привозят запыленные мешки, сундуки и свертки со всех концов империи. Здесь содержимое их пересчитывают, пересыпают в другие мешки, сундуки и свертки и вновь отправляют в разные концы страны. Маленький Пананат с благоговением подумал было о тайной сокровищнице, но и тут его ждало разочарование. Не было, к великому огорчению наивного мальчишки, не только казны, но и тайной сокровищницы! Его отцу нечего было хранить и старательно запирать на множество хитроумных замков многими столь таинственно и внушительно выглядевшими ключами! Деньги и слитки драгоценных металлов, доставляемые одними людьми, тут же переходили в руки других, а ключи отца отпирали двери комнат, в которых хранились какие-то пожелтевшие, покрытые пылью бумаги, бумаги и только бумаги…

Это был ужасный удар. И даже объяснения отца, подведшего маленького Пананата к большой карте империи и рассказавшего ему, что Повелитель, вместо того чтобы хранить деньги, поступавшие от его подданных, в подвале, всю свою жизнь покупает новые земли, из которых в казну идут новые деньги, не могли примирить сына казначея с тем, что несметных богатств, о которых болтали все кому не лень, нет и никогда не было. Напрасно отец втолковывал ему, что деньги, лежащие в подвале, — это мертвые деньги и пользы от них не больше, чем от придорожных булыжников. Напрасно сравнивал империю с растущим юношей, на теле которого не должно быть жира, который когда-нибудь, со временем, нарастет, но свидетельствовать будет лишь о приближении старости. Для осознания всего этого Пананату понадобилось три с лишним года, и неудивительно, что считанным людям было известно, чем же на самом деле является имперская казна.

Закромов с грудами сокровищ не было и в помине, но поля страны давали обильные урожаи, строились дороги, по которым купцы, не опасаясь грабителей, ездили куда и когда им вздумается, росли города и крепости, осваивались новые земли, амбары были полны, и даже в самые черные годы население Махаили не мерло с голоду. И это, право же, стоило того, чтобы старый имперский казначей, а потом и сын его, тоже ставший имперским казначеем, поддерживали миф о грудах золотых самородков в необъятных подвалах, а сами, ворочаясь с боку на бок, перетасовывали доходы и расходы таким образом, чтобы не было нужды обращаться за ссудами к купцам. Ибо неудобно просить в долг, ежели всем известно о подвалах, в которых хранятся сокровища, за малую толику которых можно купить весь мир.

Забавно, что рассчитанной на простаков легенде о несметных богатствах верили не только вполне здравомыслящие мужи вроде Китмангура, воинов которого так, к сожалению, и не дождался специально для них заготовленный мешок серебра, но и самые приближенные к Правителю и его отпрыскам люди. Уж, казалось бы, Сокама, посвященная во все тайны ай-даны, должна была если не знать наверняка, то хотя бы догадываться, что набитые золотом подвалы — это мираж, красивая сказка, так нет же, и она в заключение сегодняшнего разговора бросила ему в лицо: «Ну и сиди на своих золотых сундукахГ Что б тебе самому по пояс золотым сделаться! Сидень несчастный, паук бесчувственный!»

106